«Если бы членам Царской семьи довелось умереть естественной смертью, а также сохранить свое высокое положение, вероятно, многие говорили и писали бы о них возвышенно и прекрасно.
Ребенком Государь был довольно-таки слабым, и уже тогда было ясно, что он не будет таким же рослым, как другие Романовы, которые были обычно на много дюймов выше шести футов. Вдовствующая Государыня Мария Феодоровна была небольшого роста, и ее не очень волновал рост детей. Для нее было главным, чтобы они были здоровыми и выносливыми, она приучила их к скромной жизни, которой сама жила при датском Дворе.
Государь по телосложению был хрупким и худощавым, но так как он физически закалил себя и регулярно пребывал на свежем воздухе, то был весьма здоровым. Он был физически активным и освоил почти все виды спорта. С особым удовольствием ездил верхом, играл в теннис и охотился. Государь был отличным стрелком.
Большая часть великолепных зданий Дворцов была предназначена для приемов и представительских целей. Комнат для жилья было мало. Жизнь Императорской семьи на самом деле была очень скромной. Смею утверждать, что Государь провел свое самое счастливое время в кругу своей семьи. Он был верным и безупречным супругом, а также нежным отцом. В будние дни Государь и Государыня вставали между восьмью и девятью часами. Их будила служанка, стуча деревянным молоточком в дверь спальни. Так делалось в первые годы моего пребывания при Дворе, но когда здоровье Государыни ухудшилось и было установлено, что у нее порок сердца, она была в постели до одиннадцати часов, разбирая корреспонденцию, отвечая на письма или диктуя их.
В Александровском парке Царского Села
Одевшись, Царская Чета перемещалась в маленький рабочий кабинет Государыни на утренний чай. После того, как Государыня заболела, Государь пил чай один и сразу же отправлялся заниматься своими государственными делами. После утренних рабочих часов, в час дня завтракали. За чаем во второй половине дня никогда не было гостей, но всегда присутствовали дети.
Государыня сидела на диване и предлагала чай. Государь сидел напротив нее, всегда в одном и том же большом кресле, драпированном сине-красным шелком. Часто у него с собой было большое количество телеграмм, которые он прочитывал, но не делал пометок, так как у него была на редкость хорошая память и чрезвычайно острая наблюдательность. Когда часы били шесть, Государь возвращался в свой рабочий кабинет, дети отправлялись наверх, и Государыня принималась за свою работу.
В восемь вечера обедали. Флигель-адъютант присутствовал и здесь, но вряд ли бывал кто другой. Иногда на обед приглашалась дежурная фрейлина. Обед длился около полутора часов и в половине десятого Государь снова возвращался в свой рабочий кабинет. Таким образом, у него отнюдь не было шестичасового рабочего дня, как обычно у государственного служащего, ему редко хватало даже восьми часов.
У Государя был обычай к пяти часам приходить домой к чаю. Мы слышали через открытое окно стук копыт и приветствие караульных солдат: «Здравие желаем, Ваше Императорское Величество!». Затем слышался звон шпор приближающегося к двери Государя. Государыня вскакивала с места, лицо ее сияло. Одетый в костюм цвета «хаки», Государь входил в комнату. Он целовал Государыню и восклицал: «Все прошло великолепно, дорогая!». Затем он присаживался, зажигал папиросу тонкой, загорелой, мускулистой рукой, и клал вначале одну, затем другую ногу на стул — привычка, которую я всегда помню у него. Тем временем слуги приносили чайный стол и безшумно уходили. Ложились Их Величества поздно.
В течение девяти лет летней резиденцией Государя были финские шхеры, Виролахти, куда он прибывал на «Штандарте», и где были апартаменты Царской семьи. Государь был на корабле, будто заново родившийся: одетый в белого цвета форму морского офицера, он дышал здоровьем и радовался жизни. Государь наслаждался морской жизнью, особенно плаванием под парусами. Он любил финские шхеры и получал удовольствие от пребывания на морских берегах и островах, на которых он также с удовольствием охотился. Он был хорошим пловцом и плавал, как только представлялся случай.
Как ясно я помню светлые июньские вечера, когда каждый звук доносился с миноносцев, стоящих в охране. Сидим мы на полупортиках и беседуем. Длинные рассказы о юности Государя или впечатления прошедшего дня, — и как мирно было в окружающих лесах, и на озерах, и на далеком небе, где зажигались редкие звездочки; так же мирно и ясно было на нашей душе. Проснемся, и опять будет день, наполненный радостными переживаниями; все будем вместе, та же обстановка и люди, которых любили Их Величества. «Я чувствую, что здесь мы одна семья», — говорил Государь. Мне казалось, что и офицеры, соприкасаясь с Их Величествами и видя их семейную жизнь, проникались лучшими чувствами и настроением.
В дневной распорядок, естественно, входило пребывание на свежем воздухе, — столько, на сколько только хватало времени. Государь увлекался и ходьбой — он мог часами ходить по труднопроходимой местности. Государь приходил в восторг от неофициальных, предварительно не подготовленных посещений своих верноподданных. Он с удовольствием беседовал с крестьянами и рыбаками и, напротив, почти страдал от всех дипломатических совещаний.
Подготовила Людмила Хухтиниеми.
По воспоминаниям А.А. Танеевой (мон. Марии).
ГОСУДАРЬ В КРУГУ СВОЕЙ СЕМЬИ
