12 лет я путешествую с Иконой, раздаю ватки, пропитанные миром, тем, кто в нем нуждается. В минувшем году, я провел дома только три недели — столько людей нуждающихся просят помощи Святой Богородицы! Столько чудес, столько излечившихся! И не только от физических немощей, но и от духовных. Там, где Икона, с новой силой разгорается любовь к Божией Матери, усиливается чувство покаяния, враги примиряются и становятся друзьями, человек освобождается от своей греховности и устремляется к Богу.

Многие богомольцы, и млад и стар, увидя Икону, хотят сразу же исповедаться и причаститься.

Это величайшее чудо освобождения человека от греха приходит чаще всего неявно, неприметно в святое святых человеческого сердца. Все же многие люди, увидевшие Икону, признаются,
что им удалось освободиться от угнетающей страсти, они почувствовали духовный свет, озаряющий их мысли и снискали мир душе после мучений.

Встречаются и такие, которые приходят просто поглазеть из любопытства на истечение мира, они даже спрашивают, сколько литров мира «натекает» за день. Эти люди не получают духовной пользы от Иконы. Иногда и приходящие случайно до того потрясены при виде Иконы, что происходит полный перелом их жизни: возвращение к Православию, к Богу.

В Америке телевидение — настоящее бедствие, наркотик, изобретенный дьаволом для гипноза людей.

Для многих американцев, даже для детей, это вся жизнь. Приходя домой из школы, они усаживаются перед телевизором до вечера, часто даже до полуночи. Бывают случаи, когда дьавольское влияние действует напрямую. Так, например, в Монреале мальчик убил свою сестричку, потому что видел это по телевидению. Некоторые дети выбросились из окна, они видели по телевизору летающих людей и решили, что они могут делать то же самое. Телевидение сегодня — это школа греха, язычества, апология безнравственности и сильнейшее орудие разрушения подлинной культуры и христианской морали.

Св. Нил Афонский 600 лет назад предсказал, что дьявол изобретет ящик с рогами, которые будут видны с крыши каждого дома. Этот ящик будет способен, говорил он, извращать людское мышление. Когда люди будут собираться вокруг него, они будут поклоняться дьяволу. Наука также доказала, что сидение перед телевизором приводит к потере самооценки, самостоятельного мышления, способности выбирать между добром и злом.

Все в современном мире тянет людей вниз, к земному. Иконопись дает противоположное — устремление ввысь, к небу, нашему настоящему отечеству. Поэтому иконопись так важна.
Однажды ко мне пришла одна дама и попросила написать для нее икону Святой Богородицы. Я спросил ее: «Для чего?». Я всегда задаю этот вопрос, потому что для многих людей это лишь мода, они просят икону для украшения квартиры. Дама мне ответила: «Я хочу молиться перед нею». Я написал икону и покрыл ее лаком.

В ночь, когда я закончил икону, я вдруг проснулся и не мог даже пошевелиться, как будто был связан. Мне даже пришла мысль, что меня парализовало. Я попытался осенить себя крестом — невозможно. На улице было жарко, а вокруг меня страшный холод. Я стал читать Иисусову молитву. Наконец, к утру, к восходу солнца, я почувствовал, что могу двигаться. Со мной это случилось впервые в жизни. Вскоре пришла за иконой заказавшая ее дама. Я отдал икону, и она ушла. Через три месяца я получил от нее письмо. Она писала: «Я хотела покончить жизнь самоубийством и оставить икону в церкви в память обо мне. Но когда я принесла ее домой, я вдруг почувствовала такое раскаяние, что отказалась от мысли о самоубийстве. Икона спасла мне жизнь».

Иногда люди говорят: «Это произошло случайно». Но в жизни ничего случайного нет. Во всем есть промысел Божий, даже в малом. Для меня это очень важно, я нахожу в этом большое подкрепление в периоды усталости. Трудно и утомительно все время разъезжать с Иконой, посещать больницы, дома, где есть больные. Тогда я говорю себе: «Я не сам избрал эту жизнь. Господь меня призвал». Я никогда не думал, когда вез Икону с Афонской горы, что такое случится со мною. И хотя я с первых мгновений почувствовал необыкновенное притяжение к Иконе, но не мог и помыслить, что она окажется чудотворной.

Как ко мне попала икона? У меня было страстное желание стать монахом, оно меня и привело к Владыке Виталию, Митрополиту Русской Зарубежной Церкви. Но мне было трудно жить на подворье, т. к. там не было монастыря, двери были открыты и каждый мог свободно входить и выходить. Я начал усердно молиться Богородице и почувствовал, что мне надо жить в другом месте. Жил я очень скромно в Монреале, у меня не было денег даже на проезд в метро. Однажды я все-таки сел в метро и поехал наугад. Вышел на какой-то станции и оказался перед старой церковью, посвященной Божией Матери. Вошел и увидел прекрасную икону Богоматери «Страстная». Я начал ей горячо молиться: «Пресвятая Богородица, я перед Тобой. Ты меня привела сюда. Ты знаешь, что я хочу стать монахом, но нет монастыря, куда бы я мог пойти. Я обещаю Тебе жить в бедности, целомудрии и послушании Церкви». Я дал этот обет на коленях. Когда я поднялся, почувствовал необыкновенную радость и как бы услышал в сердце ответ Богородицы: «Будь готов мне служить».

Служить, но как? Я этого еще совершенно не знал.
Вскоре после этого я получил стипендию от канадского правительства и начал учиться теологии. Во время обучения я познакомился с юношей русского происхождения. Его дед был православный, а он сам — католик. Я ему сказал: «Твой дед каждый день на коленях молится за тебя, чтобы ты стал православным». Он вскоре принял Православие. Крестил его Владыка Иларион в Джорданвилле. Это был очень хороший юноша. Он, как и я, хотел стать монахом. Мы оба желали поехать на Афон, но это казалось невозможным, т. к. мы были очень бедны. Тогда мы решили молиться иконе Божией Матери — игуменье Афона. Мы каждый день ей читали акафист. И как раз в это самое время одна дама заказала мне писать икону. Когда она мне заплатила, оказалось, что плата была достаточна для нашего путешествия. Вот так мы отправились на Афон. Юноша, сопровождавший меня, остался в одном скиту и принял позднее монашество. Я продолжил свое паломничество. У меня было большое желание увидеть иконописную мастерскую скита Пророка Даниила. У меня был еще один спутник по имени Рауль. Он говорил по-гречески и хорошо знал Афон. В один из дней мы шли по горам в течение восьми часов. Дорога была трудная, и в какой-то миг я почувствовал, что не могу больше идти, что надо передохнуть. Мы расположились на кратковременный отдых. Я посмотрел вниз и заметил вдруг под нами купол. Мы быстро спустились и оказались в маленьком скиту Рождества Христова. Монахи приняли нас очень гостеприимно. Они показали нам церковь, иконописную мастерскую. И здесь я впервые увидел «мою» икону — копию знаменитой иконы Иверской Богоматери. Я видел много икон, я сам пишу их, но когда я увидел эту, сердце замерло в груди. Мне захотелось тут же ее купить, но монахи сказали, что она не продается. Это была первая икона их письма в византийском стиле.

Я не мог отвести глаз от иконы, я подходил посмотреть на нее поближе, потом еще и еще. Я возвращался к ней много раз. Проверил, сколько у меня денег —- 700 долларов. Я предложил монахам всю эту сумму и золотые часы — подарок матери. Но игумен Климент был непреклонен — икона не продается. Я не знал, что
делать, я был в отчаянии. Все свои надежды я возложил на Святую Богородицу. Ночью во время литургии, когда монахи запели «Достойно есть», я упал на колени и от всего сердца умолял Пресвятую Богородицу идти с нами. Когда молитва закончилась, я сказал своему другу Раулю: «Богородица пойдет с нами». Я почувствовал, что так и будет, без должных оснований для этого, так как после литургии, когда я еще раз попросил продать мне икону, мне ответили: «Это невозможно, не настаивайте». Но вопреки всему я верил, что икона пойдет со мной. Это не было гордостью и самоуверенностью, это была детская вера в чудо.
На следующее утро мы должны были отправляться в 5 часов, чтобы поспеть на корабль. Все монахи пришли с нами попрощаться, кроме игумена. Перед отъездом друг сказал мне: «Видишь, мы уезжаем без иконы». Я ответил: «Мы еще не вышли из скита». Мы были уже у ворот, когда нас внезапно настиг игумен, который нес в руках какой-то пакет. «Иосиф, — сказал он, — Божья Матерь хочет идти с тобой». Я не верил своим ушам. «Божья Матерь, — спросил я, — какая?». «Иверская». Я затрепетал. Предложил им деньги, так как монахи скита жили бедно. Но игумен строго мне сказал, что за святыню денег не берут. Тогда я дал в своей душе обет, что никогда икона не станет источником наживы. Затем я схватил икону и сказал Раулю: «Уходим быстро, чтобы они не раскаялись в своей щедрости».

Три недели спустя мы вернулись в мою квартиру в Монреале.
В ночь перед праздником святых Мины, Виктора и Викентия (24 ноября) я внезапно проснулся от удивительного благоухания. Сначала я подумал, что разбился флакон с духами или что благоухание исходит от мощей святых, находящихся в моей комнате. Мне эти мощи достались от владыки Леонтия, и я поместил Икону рядом с ними. Утром, когда я начал читать часы перед Иконой, я заметил, что Она покрыта миром.
Сначала я подумал, что это масло из лампады, которое нечаянно пролил на Икону юноша, живущий со мной. Но он сказал мне, что не заправлял лампады. Я насухо вытер Икону, но вскоре миро снова появилось на ней. Так прошла одна седмица.

Миро продолжало изливаться и заполнять благоуханием мою комнату. Тогда я позвонил Владыке Виталию. Он пришел и осушил икону куском чистой ткани. А когда он поставил ее на место, миро вновь начало истекать.
Тогда он упал на колени и сказал: «Это Божие чудо!». Икону отнесли в собор, и во время литургии миро изливалось в таком изобилии, что стекало на пол.

Мы получили эту Божию милость не за наши какие-то заслуги— мы ничего не заслуживаем! — но за кровь тысяч мучеников, пролитую в России и в других странах. Русский народ благоговел перед Божией Матерью более тысячи лет с такой истой к ней любовью и столь пострадал за веру, что Божия Матерь не могла этого забыть! Я думаю, что Россия — единственная страна, так сильно пострадавшая, и это потому, что вера там была очень сильна. В этой стране столько мучеников, столько исповедников! Мне кажется, что если бы Франция, Испания и Германия испытали бы нечто подобное, они бы погибли. Нигде не было такого величайшего почитания Господа и Его Пречистой Матери, как в России.

Когда я привез икону с Афона, я ее поместил около мощей преподобномученицы Великой Княгини Елизаветы и с нею умученной инокини Варвары. Икона начала мироточить приблизительно через год после канонизации новомучеников Русской Православной Зарубежной Церковью. Я думаю, что мы получили эту благодать не по нашим достоинствам, но за молитвы тысяч новомучеников, явленных и потаенных, дабы мы отверзли вере наши сердца. Как хранитель мироточивой Иконы, я много страдал, особенно в начале. На меня возводили клевету, говорили, что я занимаюсь черной магией, что за Иконой скрыто устройство, увлажняющее Икону, и еще неизвестно что.

Владыка Виталий советовал мне не обращать внимание на злословие и молиться. Вскоре многие копии Иконы начали мироточить. Когда я видел такие мироточивые снимки, мне это приносило большое утешение.
Быть хранителем Иконы трудно еще и потому, что люди, приходящие к Иконе, видят также ее носителя. Я стараюсь быть внимателен. Я говорю себе: «Если я исполнен любовию и милосердием к ближним, то не совершу ошибок, Господь меня сохранит, т. к. Он сам Любовь и Милосердие. Люди ищут истину, ищут Бога. Нужно уметь их слушать, — это так важно — выслушивать их с состраданием. Люди страдают, особенно когда они далеки от Бога.

Молитесь за меня, потому что у меня тоже свои искушения. Случается, когда я сильно изможден, вызывают меня и спрашивают: «Сколько литров мира вы получаете от Иконы?». Тогда я взываю: «Господи, помоги мне! Подай терпение! Как можно это подсчитать!». Я никогда не смел предавать анализу это чудо, я просто знаю, что оно существует, и этого достаточно. Для меня это поистине свято. Я не хочу привыкнуть к этому чуду. Это тайна, на которую страшно взирать мне, грешнику. А с людьми надо быть кротким и терпеливым, даже с теми, кто задает такие вопросы. И стараюсь быть таковым, но только не с телевидением.

Однажды в Сан-Франциско хотели сделать фильм об Иконе для телевидения. Меня убеждали, что это очень важно, т. к. люди, посмотревшие фильм, склонятся к вере. Я ответил, что по своему личному опыту знаю, что не телевидение приводит к вере, а Бог. Мне предложили 15 тыс. долларов. Я отказался. Они предложили мне 30 тыс. долларов за 15 минут телевизионного времени. Я сказал: «Нет. Вы будете показывать фильм людям, смотрящим на Икону со стаканом виски в руках или спешащим выйти из дому в кафе или рестораны. А после этого вы продемонстрируете порнографический фильм. Думаете ли вы, что таким образом кто-нибудь заинтересуется верой? Апостол Иаков учит, что не может течь сладкая и горькая вода из одного источника. (Иак. 3, 11). Я отказался от телевидения.

Но на следующий день они опять пришли: «Знаете ли, в Америке телевидение — сила». Я им ответил: «Христос тоже сила и гораздо значительнее телевидения» — «Если будете сопротивляться, это может оказаться опасным для вас». Я ответил: «Я не достоин стать мучеником». Я не боюсь, я к этому приготовлен с детства моей бабушкой. Она была необыкновенной женщиной.

Как я стал православным?
Родился я в Чили, в испано-католическом семействе. Мы жили сначала в городе на берегу моря, а потом переехали в столицу. Каждое воскресенье мы регулярно ходили в церковь. В день нашего переезда мать мне сказала: «Сходи сам в церковь, я очень занята из-за переезда, приду попозже. Церковь находится в конце улицы».
Я пошел. Посреди улицы я остановился, услышав пение. Я увидел небольшую церковь и зашел в нее. Там было много икон: Христа, Богородицы и разных святых. Увидев иконы, я подумал, что это не протестантский храм, но также и не католический. Вскоре появился Владыка с митрой на голове. У меня было ощущение, что это сон. Я остался до конца литургии, впрочем, даже
если бы я хотел уйти, то не смог бы, столько в церкви было народу. В конце литургии все пошли прикладываться к кресту, получать благословение. Епископ (это был владыка Леонтий Чилийский, большой друг святого Иоанна Шанхайского) меня заметил. Он обратился ко мне сначала по-русски, потом по-арабски (рядом была другая церковь, куда ходило много арабов) — я не понимал. Наконец он заговорил со мной по-испански: «Иди, приложись к кресту». Я ответил: «Извините, я ошибся, я зашел сюда случайно». Тогда он мне ласково сказал: «Нет, мой мальчик, ты не ошибся. Бог привел тебя сюда». Я подошел, он дал мне поцеловать крест и сказал: «Приходи еще».

Что меня тронуло особенно, так это бедная обстановка и его любовь. Я подумал: «Если епископ так беден и в нем столько любви, то это истинная Церковь». И я начал туда ходить.
Когда мне исполнилось 14 лет, я попросил епископа: «Хочу принять Православие». «Хорошо, — ответил он, — я крещу тебя, но ты об этом пока никому не говори». В Чили, как и в Испании, обращение ребенка в другую веру может караться законом.

Но я не мог скрыть деяние Божие. Дома я все рассказал матери. Потрясенная, она захотела увидеть епископа. Она с ним встретилась, и все поняла. Она сказала мне: «Оставайся в этой Церкви и больше никогда не возвращайся в Католическую». Я думаю, что это все случилось потому, что у епископа Леонтия было столько любви. Если бы он мне сказал: «Уходи, тебе нельзя оставаться здесь», я, вероятно, не стал бы православным. Но он мне сказал: «Возвращайся!», и это все изменило.

По своему личному опыту могу сказать, что самое важное в духовной жизни — это верность Господу, даже в самом малом. У меня есть друг, он еще не православный, но я надеюсь, что скоро им станет. Он преуспел во многом на духовном поприще, но имеет искушения, идущие от лукавого. «Почему не выпить молока в среду или пятницу? Почему не съесть кусочек сыра? Это ведь полезно для здоровья». Я ему объясняю, что из малых дел складываются большие. Владыка Леонтий рассказывал мне в связи с этим, как однажды женщина с ребенком на руках переходила железнодорожное полотно. Вдали показался поезд. По несчастью, нога ее застряла между рельсами, и она никак не могла ее высвободить. Она начала молиться и успела перекреститься. В это время вдруг откуда-то появились двое молодых сильных людей, которые вытащили ее буквально из-под надвигающегося поезда.

«Спасибо, вы спасли мне жизнь, — сказала взволнованная женщина, — кто вы?». «Среда и пятница», — ответили они. Тогда женщина поняла, что Господь спас чудесным образом ее жизнь, потому что она постилась в эти дни.

В духовной жизни надо вести каждодневную борьбу. Надо тоже остерегаться бесов. Они внушают нам, что они не опасны, и вводят нас в заблуждение. Нельзя также страстям позволять овладевать нами. Когда страсть укоренится, она вносит смуту, поэтому нужно изгонять страсти. Может показаться, что мы служим Богу, служа страстям, но это не так. Когда мы позволяем страстям овладеть нами, мы не способны более бороться со злом, охватывающим нас. Бог — любовь, и мы должны быть преисполнены любовью. Любить легче, чем ненавидеть. Мы должны держать закрытыми двери наших сердец, т. к. страсти и ненависть отнимают все наши силы и дают доступ всем грехам. Что такое страсть? Когда ей предаешься — теряешь разум. Перед принятием какого-либо решения надобно молиться: «Господи, освободи меня от страстей, дабы не быть мне их пленником». Это я могу сказать по своему личному опыту: страдания и искушения побеждаются молитвой.
Я очень пострадал от клеветы, особенно в начале служения Иконе. Конечно, клеветы не надо бояться, но и не надо ее вызывать. Если ты делаешь зло другому, то сам же и пострадаешь. Надо исполнять волю Божию. Если Он нам посылает крест, надо его нести. У меня тоже свои искушения. Однажды я сказал знакомому игумену: «Я больше не могу». А он мне ответил: «Господь послал тебе маленький крест. Если ты отказываешься его нести, он пошлет тебе другой, тяжелее, который тебя раздавит».

И так с каждым из нас. Искушения побеждаются терпением, любовью и молитвой. Очень важно молиться друг о друге, знать, что есть наши братья, которые молятся о нас и помогают нам нести наш крест. В Православной Церкви есть истинные драгоценности — мощи, святые иконы. Я очень опасаюсь потери традиции, нововведений. Наш род древний, и мы связаны традициями. Сегодня все осквернено, нет ничего священного. Особенно в Америке. Теряется вера, нет праздников, Страстной недели, Пасхи. Мясо едят каждый день, смотрят телевизор до полуночи. К сожалению, сами священники не составляют исключения. Мне приходилось бывать в домах священников, где висит лишь маленькая иконка в углу, но
зато центр комнаты занимает большой телевизор.

Однажды в Америке один приходской священник мне сказал: «Подождите дома, мы с крестным ходом придем за иконой». Подумал: «Какой хороший священник, какое благочестие!». Но когда я открыл дверь, то увидел, что пришло много людей с телевидения, чтобы снимать икону. Я закрыл дверь, оставил икону на аналое и крикнул через окно: «Батюшка, даю вам 5 минут, чтобы вы отослали телевидение. Он мне отвечает: «Но они уже заплатили за то, чтобы снять шествие». Я ему: «Верните им деньги». — «Но деньги нужны приходу». — «Бог вам пошлет», — сказал я.

Вы понимаете, какой дух там царит, почему надо быть внимательным? И особенно мне, потому что я несу ответ перед Богом за эту Икону. Когда чудо свершилось в первый раз, многие говорили мне, что я должен отнести Икону в церковь, она не должна оставаться у меня. Я решил спросить совета у игумена Климента, который мне ее дал. Я поехал опять на Афон, ему все рассказал, на что он мне ответил: «Богоматерь избрала тебя на служение Ей. Если ты избавишься от иконы, то никогда не будет тебе покоя. Ты можешь отдать Икону, если хочешь, но тогда ты будешь страдать до конца жизни». Тогда я понял, что всю жизнь свою должен посвятить этой Иконе Божией Матери.

И вот 12 лет я всюду езжу с Иконой. Я понял, что это чудо призывает нас всех к духовному возрождению. Это означает, что да не смешаем мы благоухание Божией благодати со зловонием греха и да живем мы в этом царстве материализма как истинные христиане. Этим чудесным даром Святая Богородица хочет показать нам, что духовный мир совершенно отличен от мира материального, и что наша Церковь не от мира сего. Это требует от нас отречения от мира в сердцах наших, мы должны преобразиться, чтобы войти в наше небесное отечество, где нет места ничему нечистому.