11 ноября 2016 г.
Джорданвилль: “И Свет во тьме светит и тьма не объяла его” – Многочисленные паломники собрались, чтобы почтить память брата Иосифа

В субботу, 29-го, и в воскресенье, 30 октября, в Джорданвилль, шт. Нью-Йорк, в Св. Троицкий монастырь, почтить память убиенного 19 лет назад хранителя Иверской Монреальской иконы Божией Матери брата Иосифа Муньос-Кортеса прибыли несколько групп паломников и лично многочисленные верующие Русского Зарубежья.

На двух автобусах и нескольких машинах – всего 120 человек – приехали верующие из Нью-Йорка, Лонг-Айленда, Бостона, Канады. Вместе с паломниками из Вашингтона прибыл и прилетевший из Гонолулу ипод. Нектарий вместе с мироточивой Гавайской Иверской иконой Божией Матери.

В субботу днем прибывавшее духовенство и паломники собирались на кладбище, чтобы соборно отслужить панихиду по брату Иосифу. В ожидании автобусов из Вашингтона в Успенском кладбищенском храме прот. Сергий Лукьянов (секретарь Восточно-Американской епархии) в присутствии многочисленных верующих отлужил молебен. Панихиду у могилы убиенного брата Иосифа возглавил о. Виктор в сослужении о. Сергия, протт. Рафаила Мелендеза (Албанская Православная Церковь) и Зорана Радовича (Сербская Православная Церковь), иереев Дамиана Дантина (клирик Св. Иоанно-Предтеченского собора) и Стефана Казницы (настоятель Петро-Павловского храма гор. Пассейк, шт. Н.Дж.). За панихидой молились игумен монастыря архим. Лука (Мурьянка), архим. Нектарий (Хардинг), братия обители и семинаристы.

На панихиде также поминались близкие брату Иосифу люди: архиеп. Леонтий (Филиппович; +1971), афонский схиигум. Климент и Эммануил Аргирис. Архиепископ Чилийский Леонтий принял в православную веру подростка по имени Хозе. Схиигумен Климент – это тот самый игумен Рождественского скита на Горе Афон, который сначала отказал продать список с Иверской иконы брату Иосифу, а потом неожиданно, в день его отбытия, спешно спустился по лестнице своей келии и вручил ему пакет с желанной иконой – одной из первых, написанных в скиту. Иосиф сразу поспешил в Иверский монастырь, где приложил полученную из рук игумена икону к оригиналу.

Эммануил (по-гречески Манолис) был тем самым ювелиром, который сделал первую серебряную ризу для иконы. А его сын сделал ризу уже для Гавайской Монреальской иконы Божией Матери. Отец Виктор отметил, что все они промыслом Божиим оказались связаны между собой, и призвал поминать этих людей, сыгравших ключевую роль в жизни брата Иосифа.

В субботу вечером духовенство отслужило Всенощное бдение в присутствии мироточивого образа, а в воскресенье – Божественную литургию. Традиционно приезжающие в обитель паломники причастились Святых Христовых Таин. По окончании богослужения с проповедью к верующим обратился о. Сергий Лукьянов, отметив важность почитания Пресвятой Богородицы – нашей Небесной Матери, и, в заключении, поздравил о. Луку с наступающим днем тезоименитства.

После трапезы насельники обители показали паломникам и гостям музей, сад и огород, а также устроенное совсем недавно помещение, где выращивается форель для стола братии. Отец Некарий с иконой обошел все монастырские помещения и службы, благословляя трудящихся там монахов и семинаристов.

Погода оба дня была, вопреки прогнозу и на удивление приехавших, теплая и безветренная. Но в то время, как во второй половине воскресного дня паломники из Вашингтона снова поехали на могилу брата Иосифа, чтобы отслужить панихиду, заморосил дождик, который перешел в ливень. Паломники разъезжались. В это время Гавайская икона наконец-то прибыла в Св. Елизаветинский женский скит, где все сестры пропели перед ней акафист. Никто не предполагал, что вечером на монастырском кладбище, на могиле брата Иосифа, произойдет чудо.

Рассказывает монахиня Феодора, насельница Св. Елизаветинского скита:

“Девятнадцать лет назад, 31 октября 1997 года, ночью в афинской гостинице был замучен Иосиф Муньос-Кортес, брат Иосиф, как мы все привыкли его называть… В воскресенье служили панихиду. На аналое близ могилы лежала мокрая от мира икона.

’Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков.’ И сразу – дождь: упорный и достаточный для быстрого промокания одежды. Люди стояли под зонтами, а свечи на могиле брата Иосифа не гасли до самого конца панихиды.

И в 5 часов вечера, когда мы с игуменьей Елисаветой снова приехали к могиле, свечи все еще горели. Мы решили вернуться еще раз после 6 часов вечера, почти уверенные, что свечи погасли под набравшим силу дождем. С нами был Игорь – паломник из Бостона, который вызвался проводить нас на кладбище.

Темнеет теперь рано, и вот в полной темноте кладбища – Пасхальный победоносный огонь от могилы страдальца, вся жизнь которого стала свидетельством верности, любви и силы Духа. Трудно было в темноте разобрать, что же там горит. Показалось сначала, что горит мокрая земля или огонь исходит из смешанного с нею прогоревшего расплавленного воска. Легкие голубоватые языки пламени с треском летали над землей.

Матушка Елисавета и наш спутник сняли эту картину на видео. Мы долго стояли перед могилой. Высокие свечи давно погасли, но местами образовались углубления в земле, не сохранившие и следа свечей, окруженные низенькими восковыми коронами. Наш спутник комментирует съемку: ‘Целый день шел дождь и, несмотря на это, земля просто горит. Огонь идет, как из земли, такое ощущение…’ И умолк, не дерзнул произнести вслух то, что огонь вырывается из могилы, как свидетельство веры брата Иосифа. Действительно, огарки свечей погасли, а светились, как факелы, островки размером с ладонь.

Кругом темнота, холодный дождь, трудно согреться нашим душам и вот – Пасхальный огонь светит из могилы, призывая нас к духовному пробуждению. Мы стояли мокрые, и ощущение было чего-то абсолютно нереального, как из другого мира.

Когда уже в скиту мы пели акафист, деревянный киот, в котором пребывает икона, был так пропитан миром, что пятна мира прошли на покров аналоя. Церковь благоухает. Это одно из самых сильный моих впечатлений за многие годы моего пребывания в Джорданвилле”.

Так завершился день накануне 19-й годовщины убиения Иосифа Муньос-Кортеса на месте его упокоения – в любимом им Джорданвилле, под покровом святой иконы, заменившей – возможно, до времени – так горячо любимый им образ Пресвятой Богородицы.