Это произошло теплым октябрьским вечером 2003 года. Вместе с моей крестницей мы зашли сначала в храм, потому что был канун родительской субботы, затем поспешили на встречу, посвященную памяти  Иосифа Муньоса Кортеса – хранителя чудотворной мироточивой иконы Божией Матери  Монреальской – Иверской.

Мое заочное знакомство с ним состоялась много лет назад, в «ДК» «Меридиан» на православном вечере, куда привел меня мой (ныне уже покойный) крестный Георгий Тимрот. Выступал Виктор Николаевич Тростников, рассказавший о мироточивой иконе Иверской – Монреальской. В тот вечер некоторым достались ватки,  благоухающие миром.

Мироточение именно этой иконы (и все с ней происходящее) было непосредственно связано с жизнью и деятельностью определенного человека (брата Иосифа), исполняющего при Ней особое послушание.  Невольно встает в памяти святой Серафим Саровский, который точно также в течение долгих лет исполнял  поручение Богородицы – создание и хранение Дивеевской обители.

И вот я уже сижу в гостях: в красном углу – точная копия Иверской-Монреальской, удивительная мирность и тишина заполняют пространство комнаты, я пью чай и мне так радостно говорить о Старце. В то время батюшка Адриан как раз гостил в Москве, и мы договариваемся с Виктором Николаевичем, что посетим его вместе и отвезти ему чехол, пропитанный миром от Монреальской иконы.

Эта поездка мне  представилась весьма своевременной еще и потому, что мой Старец,  отец Адриан, находился в сложных обстоятельствах: был нездоров, всячески притесняем, гоним. Так хотелось ему хоть чем-то помочь. Порою одолевало уныние, ощущение какой-то безнадежности от всего происходящего, но я полагала, что покойные отцы оптинские обязательно поддержат, ведь по словам преподобнаго Льва: «свой своего всегда найдет!»
Спустя короткое время после всего происшедшего, я попала к другому духоносному светильнику – отцу Николаю Гурьянову («зализывать свои раны»).  Не спросив меня ни о чем, он только внимательно взглянул и удивил внезапностью вопроса: «А ты знаешь закон физики? Чему равно действие?», – я, растерявшись, неуверенно ответила: «Противодействию»? – «Вот именно! Действие равно противодействию», – улыбнулся отец Николай.

Кроме того, он сам рассказал мне, как однажды замироточила у него фотография, сделанная с Иверской – Монреальской. И даже меня коснулась Ее благодать, когда в день Иверской иконы Божией Матери (13/26 октября) мне передали необходимые материалы и фотографии для работы над книгой о боговдохновенном старце Амвросии Балабановском, воспитаннике Оптиной Пустыни.

владыка Леонтий Чилийский

Неоднократно говорилось о том, что Иосиф любил Россию, ему хотелось привезти сюда икону. Да и как иначе, если он являлся воспитанником русского эмигранта Владыки Леонтия Чилийского – человека высокого духа и традиций старчества?

Именно через своего духовного наставника он как бы кровью, дыханием был связан внутренне с Оптиной. Когда я услышала, что незадолго до своей мученической кончины он принял на Афоне тайный постриг с именем в честь преподобного Амвросия (Гренкова).

«Механическая иерархия» одерживает верх над духовной только по видимости, (а не реально). Брат Иосиф знал единственный путь, которым Господь поражает мировое зло вот уже два тысячелетия – это Голгофа… Православные тем и отличаются, что знают о великом значении страдания как искупительной жертвы, и последовать Христу нельзя, минуя собственную Голгофу. Хотя каждому Господь благословляет претерпеть в меру его сил и решимости, у всех она разная. Неслучайно на вопрос, заданный преп. Серафиму Саровскому, чем отличаемся мы от святых, он кратко ответил – решимостью.
По смирению своему брат Иосиф полагал, что не достоин мученичества, как высшего дара,  но сердцеведец Господь судил иначе…

Не случайно и то, что его собственная икона (т.е., изображающая Иосифа), родилась именно в Оптиной и даже замироточила там.
В заключение мне хочется поделиться тем, что услышала от своего Старца, отца Адриана. Однажды к нему в монастырь приехали православные американцы и со скорбью рассказали  об утрате этой чудотворной иконы.  Тогда он вынес им чехол от Иверской – Монреальской , к которому они приложились с изумлением и трепетом, и ушли благодаря Бога за неожиданную милость. Батюшка был очень рад, что уменьшилось их горе.

Комментарии закрыты.