Об Иконе теперь говорят разное. Но я как-то не представляю Икону без Её верного Хранителя. Для меня всегда будет чего-то не хватать и напоминать о нем. И люди клевещут, говорят, сомневаются. Но ведь вот реальность – Божия Матерь не нашла никого лучше среди всех людей, чем брата Иосифа, и не русского, и бывшего католика, и не по внешности монаха (хотя и живущего строже, чем иные монахи), и не иерарха, и даже не священника, а просто смиренного, скромного, наделенного своими немощами и слабостями человека. Но что главное – и это говорят все – он умел любить, он в каждом видел душу живую, Божие творение, неважно, был инославный ли он или из другой юрисдикции. И не только людей вообще, но, прежде всего, Божию Матерь. И не только любить Её на словах, но и быть Ей верен на деле.

Илл. 107-108. Бр. Иосиф перед отпеванием

Монреальская Мироточивая Икона, как явление знаковое, непосредственно связанное с исповеднической миссией Русской Зарубежной Церкви, своего рода реакция на него, всегда как бы затмевала брата Иосифа. Нам он казался простым, скромным, всегда своим (почти каждый мог сказать – он был моим другом), таким же, как мы, обычным человеком, правда, на которого «свалилось» такое небывалое и ответственное чудо. Ну и что же, скажут, бывает, хотя редко.

Илл. 109-110. Бр. Иосиф. Иконографические изображения

Но теперь, когда Иконы нет, его облик стал вырисовываться по-другому. Ведь это он три недели молился перед Образом Божьей Матери, читая Ей акафист каждый день, ведь это по его молитвам стала мироточить Икона, то есть, как бы произошло накопление, переполнение его любви к Божией Матери, и она стала переливаться через край сосуда, и Матерь Божия ответила Иосифу, а через него и всем нам, взаимным актом чудотворения. Ведь это он скитался со Святыней по всему свету, невзирая ни на что, ни на личные болезни, тяготы путешествий, отсутствие средств (ведь ему наши не платили, хотя люди и жертвовали, но как могло быть иначе?), ни на сопротивление некоторых людей (вплоть до последнего времени, и об этом он мне сам многократно с грустью рассказывал), и при этом он как-то успевал совершать свое обширное молитвенное правило (до 1000 молитв Иисусовых в добавление ко всему прочему к своему «обычному» правилу), писать иконы и прочее, и прочее…

     Илл. 111-112. Крестники и друзья бр. Иосифа

Получается, что он был, фактически, бескровным мучеников при жизни, оставив ради послушания Богородице, в стороне многое, что составляет сущность жизни в миру: семью, детей (правда, у него было около пятидесяти крестников), домашний уют (а ведь были и такие, которые хотели иметь всё это, именно, с братом Иосифом, и предлагали ему это), телесный и душевный покой и т. д., у него даже не было времени и сил на занятие любимым делом (иконописью, которое, знающие согласятся, требует особого образа жизни, внимания, концентрации и прочее). И при этом, делая благо другим, был подвергнут страшной клевете и гонению от своих (вспомним Ап. Павла: «Все хотящие благочестиво жить о Господе, гонимы будут»). Впрочем, эта клевета, является клеветой и на Божию Матерь, Которая, получается по убогой логике недоброжелателей, выбрала в Хранители Своей Чудотворной Иконы отъявленного грешника. Поэтому, не случайно, что Хранитель Иконы окончил свой жизненный путь, именно, кровным мученичеством и исповедничеством, к которому он письменно и устно призывал всех. Я не сомневаюсь, что злоумышленники-убийцы требовали от него отдать Икону им, поэтому, и пытали его зверским образом. И не добившись ничего, задушили, а потом и оклеветали.

А мы?

Да, мы умудрились охладиться, привыкнуть к чуду, а потому и конец не удивителен. Мне только жалко, прежде всего, детей наших, которых мы лишит такой радости и поддержки и тех детей, которые этого чуда никогда не увидят. Мы потеряли друга, наставника, брата и приобрели по милости Божьей молитвенника, ходатая и покровителя, верю, вечно блаженствующего в райских обителях Господа нашего Иисуса Христа, Которому честь, слава и поклонение подобает во веки веков. Аминь.

Илл. 113. Монастырская кухня. Бр. Иосиф: справа В. Григорьева, С. Кириллова, слева Н. Семёнова